::: Сергей Киврин. Интервью :::

Великолепный фотограф, один из создателей журнала «Время волейбола» Сергей Киврин поделился с посетителями нашего сайта мыслями о современном волейболе, особенностях съёмок в зале, на улице и других любопытных вещах.

СЕРГЕЙ КИВРИН. ФОТОГРАФ

– Во сколько лет Вы начали заниматься фотографией?

– Я вырос в семье известного фотографа Владислава Киврина. Когда я был в седьмом классе, он мне купил фотоаппарат «Зенит», который лежал после этого два года. Я играл в волейбол, и мне не до того было. Я не знал, кем буду: со спортом связывать жизнь не хотел, потому что тренировать мне скучно, да и вообще спорт скучен. Играть интересно, а смотреть… В 9 классе я испугался, что у меня нет никаких талантов и решил взять фотоаппарат в руки. Это меня зацепило. Мой сын в 18 лет снимал на несколько порядков лучше, чем я. Я был абсолютный бездарь. Отец дал мне камеру и сказал: «Иди снимай», после того, как сделаю, критиковал, указывал на ошибки и шаг за шагом я стал чего-то добиваться. Сын не стал фотографом, он сказал: «Я боюсь, что буду хуже тебя». У меня не было таких страхов. Я, наоборот, знал, что в итоге окажусь лучше отца, который был моим главным соперником. Он страшно радовался, что у меня получается. Денис, мой сын, сейчас работает продюсером на НТВ+, ему это очень нравится, а я бы сразу повесился. Самое главное – найти себе занятие, чтобы не мучаясь вставал, шёл, даже, может, и не спал.

– А когда Вы последний раз вставали не мучаясь?

– В Сургуте. Я с удовольствием съездил на Матч звёзд. Там был мороз 36 градусов, и это подсказало ход. К сожалению, репортаж из Сургута во «Времени волейбола», как и само издание, сильно сократили из-за кризиса. Мне хотелось снять заснеженные улицы. Жаль, не получилось образа съёженного волейболиста. Но, во всяком случае, было забавно.

Очень люблю снимать концерты. Там эмоции несколько иные, одухотворённые лица, сами люди очень интересные. После спортсменов общаться с музыкантами… Я дружу с оркестром «Виртуозы Москвы». Им в этом году 30 лет, они делают буклет и попросили помочь. У меня нет слуха, но чувства развиты неплохо (иначе я бы не стал фотографом), поэтому на концертах, репетициях я испытываю совершенно непередаваемые ощущения.

Если бы была вторая жизнь в запасе, я бы, конечно, всё сделал, чтобы работать в National Geographic. Мне больше всего нравится неторопливо наблюдать, снимать жизнь, эмоции. Вот говорят: «Киврин – спортивный фотограф». Это отвратительно, что так говорят, ведь стать таким очень легко. Достаточно чуть-чуть подключить мозги, иметь хорошую реакцию и знать основные принципы игры, тогда будешь спортивным фотографом. Именно фотографом трудно стать.

– То есть это ремесло?

– Да, это не искусство. Я только одного человека знаю, который занимается искусством – Грегори Колберт. Это очень хорошо видно по его проекту Ashes and Snow. Люди называют себя фотохудожниками, но, на самом деле, они занимаются ремеслом с элементами творчества. Можно подметать улицу очень артистично, но ведь это не искусство. Чем отличается искусство от ремесла? В первом случае человек создаёт мир из своего воображения. Или переносит. Тогда многое зависит от его мастерства, того, смог ли он передать свои ощущения. Чаще всего фотография – это фиксация.

– А что Вам мешает заниматься искусством?

– Я постоянный и боюсь менять обстановку, жизнь, друзей, уклад. Может быть, если бы я не был успешным в этом деле, я бы что-то изменил. Вернее, это такой миф разросся о моём успехе благодаря Интернету. Меня принимают не за того, кто я есть для себя самого. Я знаю, насколько я бездарен.

– Кто тогда номер один?

– Не могу сказать. Есть огромное количество потрясающих спортивных и вообще фотографов, о которых никто не знает, потому что так получилось. Уверен, что так и в живописи, и у актёров. Например, кто знает Катю Штукину? Работает в «Известиях». Когда я открываю эту газету, сразу определяю, где её фотографии. Есть Дмитрий Азаров. И спортивный фотограф блестящий, и политику хорошо снимает.

– А можно без таланта стать хорошим фотографом?

– Без гениальности можно. Гениев единицы. А талантливы все. Есть просто лодыри. Но надо развивать себя. Самое главное – постоянно задавать себе вопросы и пытаться на них ответить. Если смотреть «ДОМ 2», то какой бы талант у тебя ни был, ты не сможешь ничего создать. Я не требую, чтобы все защитили докторскую, но задумываться нужно. Тогда не будешь считать, что фотография или волейбол – это самое главное в жизни.

СЕРГЕЙ КИВРИН. СПОРТСМЕН

– Как Вы начали заниматься волейболом?

– Был такой Генри Абрамович Аксеноид в СДЮШОР № 21 (Бауманской). Потрясающий человек. Он пять раз приходил ко мне в школу и пытался уговорить заняться волейболом. А я считал, что и так умею играть, каждый человек умеет. Я играл в футбол, хоккей во дворе. Волейбол казался мне несерьёзным видом спорта. На пятый раз Генри Абрамович меня подождал после уроков, схватил за руку и отвёл в зал, где было ещё несколько человек, таких же обормотов, как я. Он кинул нам мяч, мы стали играть. А потом он говорит: «Вы же всё делаете неправильно». «Вы прыгаете неправильно». – «Как – неправильно? Мы прыгаем отлично». – «Вот как надо». Он был невысокого роста, ниже нас, сделал два шага, взмах и прыгнул выше кольца по локти. Это произвело такое впечатление! «А как научиться?» – «Приходите завтра». Зацепил. И мы два месяца не видели ни мячей, ничего: мы учились прыгать, двигаться. Благодаря волейболу достаточно юным человеком я поездил по стране, на соревнования попал. Поступая на журфак, не добрал одного балла, но благодаря тому, что был ценным игроком для сборной МГУ, меня зачислили на вечернее отделение, потом перевели на дневное. Если бы я не поступил, то, возможно, пошёл в «Динамо» Московской области. Меня туда приглашали. Но я не был гениальным спортсменом.

– Чего не хватало?

– Мне лень было себя сильно закачивать, поэтому играл не столько на физических данных, сколько на характере. Я спортсмен по натуре. Неважно во что и где играю, всегда выкладываюсь на 100 %, готов порвать соперника. Но в то же время, только в рамках игры. Мне не нравится, во что сейчас превращается спорт, очень много нечестного, закулисного, грязи. И те эмоции, которые спорт вызывает у людей, те движения, которые возникают из-за футбола, хоккея – группировки, драки – не могу понять.

Я не представляю такого, чтобы мяч коснулся моего блока и ушёл в аут, а я не признался. Это позор. Сейчас это нормально. Мне не важен результат. Я играл за юношескую сборную Москвы и так складывалось, что мы много проигрывали. Но я получал удовольствие. Страшно был расстроен, если мы проиграли, а во мне ещё остались силы. Помню, заболел воспалением лёгких и должен был ехать на первый свой юношеских чемпионат СССР. Не долечившись, пришёл на последнюю тренировку. Мы проиграли те две игры, которые были, причём из пяти партий. Но я классно сыграл обе, был всё время на площадке. И после второй игры до гостиницы меня несли на руках, потому что я ходить не мог. После этого у меня началось дикое осложнение, и я практически потерял слух на одно ухо. Нам не платили денег. И я не понимаю молодых мальчиков, которые интересуются тем, сколько платят. Да им хоть миллион дай, от того они лучше играть не станут. Возможно, это недостаток времени, в которое они живут.

– А что для Вас было стимулом?

– В футбол мы играли во дворе. И девчонка, которая тебе нравилась, могла подойти к окну. Может, её и дома не было, но ты ведь не знал. Если был с мячом, то всё время делал финты, забивал немыслимые голы, падал на асфальт. Даже если один зритель есть, убиваешься. Пусть это и не та девочка, которая тебе нравится, пусть это будут чьи-то родители. Я длинный, и меня на волейболе в защите пытались прикрывать, менять. Поэтому у меня была идея фикс стать лучшим защитником. Я забросил нападение, учился падать и в итоге стал основным защитником. Заработал себе два шрама на подбородке из-за этого.

СОВРЕМЕННЫЙ ВОЛЕЙБОЛ

– Кого из нынешних волейболистов Вы считаете образцом для подражания?

– У нас гениальным был Дмитрий Фомин, и неизвестно, кто лучше: Жиба или он. Я считаю, что Тетюхин – это вершина, это потрясающе, он бы один смог выиграть чемпионат мира. Если бы Полтавский не был таким разгильдяем… У него может пойти, может не пойти. Как это? Не пошла подача – значит, нужно её тренировать день и ночь. Я был в Италии, когда наши легионеры там играли. За один из местных клубов выступал француз Франц Гранворка. Закончилась тренировка, все ушли. Он же стал подавать подач 200-300. Тогда только появилась силовая подача. Он был одним из первых. Как он подаёт – это произведение искусства. Но он тренировал эту подачу! И зарплату свою заработал. А у нас платят не за мастерство, а за сам факт, что ты футболист или хоккеист. Это развращает. Другого стимула, кроме денег, сейчас нет, потому что больше нет тех «дворовых» спортсменов, нет этого огня, который позволяет поставить два шрама только ради того, чтобы понравиться девушке.

Сейчас спортсмены искренне полагают, что волейбол – это тот вид человеческой деятельности, за который надо много платить. «Ты полы моешь? Ну, мой». По отношению к полотёру у меня комплекс неполноценности, возникает чувство неловкости от того, что я богаче. Богатый человек должен мучиться от этого. Он должен тяготиться богатством в стране, где все живут очень бедно. Но ведь у нас наоборот: этим кичатся, пыль в глаза пускают. Если ты миллионер, в голове должна появится мысль прийти к своему детскому тренеру, сказать: «Петрович, вот я тебе купил машину, спасибо тебе большое». Стоит она там 20 тысяч долларов, этот волейболист и не заметит. «Спасибо тебе за то, что не выгнал меня, когда я курил в раздевалке, пожалел меня. Спасибо». Ни у одного ведь этого даже в мыслях нет. Кто-то мячи в детскую школу посылает. И то ему надо подсказать.

АППАРАТУРА

– Что Вы посоветуете начинающим фотографам?

– Для того чтобы снимать спорт и, в частности, волейбол, нужно сначала просто научиться фотографировать своих друзей, собачек, натюрморты, двор, закат, город и после этого уже пытаться снять движение. Волейбол – это одна из самых сложных спортивных съёмок, потому что там человек не владеет мячом, ты не знаешь, куда мяч полетит. Если будешь следить за ним, то ничего не снимешь, у тебя просто закружится голова.

В волейболе есть подача, приём, блок, удар, пас, защита. Нужно нацелиться на один из этих элементов. Или выбрать персонаж. Когда за ним следишь, уже по глазам понятно, что мяч летит к нему. Если мяч уходит за пределы площадки и человек бежит за ним, то фотограф также по его движениям поймёт, что мяч сейчас прилетит к игроку. Нажимать на кнопку надо не в момент соприкосновения мяча с руками, а заранее, потому что проходят ещё доли секунды, пока всё это сработает.

Когда человек бьёт, снять непросто, потому что мяч улетает. Когда неудачный пас, и он пытается скинуть, тогда лучше, конечно.

Снимать волейбол нужно светосильной оптикой. В помещении вы можете снимать на открытой диафрагме. 2.8 – хорошая светосила объектива. Камера должна на нажатие срабатывать быстро, и скорость съёмки должна быть как можно больше. Я снимаю камерами Canon EOS-1D Mark III и Mark II. Объективы – 400 мм f/2.8 и 300 мм f/2.8, зум – 70-200 f/2.8 и 16-35 f/2.8. Ещё есть вспышка, но волейбол нельзя снимать со вспышкой, хотя даже в местах, где проходит чемпионат России, недостаточно света. В школьных залах, конечно, можно, но это убивает объём. Кроме того, если у вас перед вспышкой стоит игрок, а вы снимаете дальнего, то весь свет уйдёт на этого, будет пересветка и всё. Если вы снимаете на улице, надо ставить чувствительность 100 ASA. Но если сделать это в зале, то у вас ничего не получится. 100 даёт лучшее качество, у вас не будет зерна, шумов. Но это на улице. В зале всё будет тёмное, потому что чувствительности этой недостаточно. Нужно ставить 400, а то и 800 ASA. Но, поставив 800, вы получаете зерно. Вообще, каждое изображение нужно дорабатывать в Photoshop’е: резкость, плотность, где-то пересвет, белки могут быть провалами. Если просто достать флешку и скинуть это всё на компьютер, результат будет плачевным.

Нужно снимать не на автомате, а руками замерять по самому светлому, и тогда тень уходит в черноту, а фрагменты высвечиваются. Если снимать не на ручном режиме, а делать среднее, то тень и песок дали бы всё серенькое, и этот острый взгляд пропал.

– Как выкрутиться обладателям простых камер?

– Есть вариант снимать на длительной выдержке. Получится такой абстракционизм.

На длительной выдержке появляется абстракционизм, но мяч благодаря своей раскраске даёт понять, что это волейбол.

Но здесь нужно думать о фоне. Вообще, о фоне фотографии нужно думать прежде, чем снимать что-либо. Состроить рожу и зафиксировать это – не проблема, но если у тебя из головы будут торчать какие-нибудь ветки, цветок, то есть ты не продумаешь фон, и это будет отвлекать, 100 процентов, что такая фотография не произведёт впечатления.

Я заметил, что при подаче у Полтавского такой вот замах. Я долгое время не мог это снять, потому что на стадионе «Динамо» лезут конструкции, зрители. Это на чемпионате Европы в «Олимпийском», там натянули тёмно-синюю материю. Справа в кадре были 3-4 запасных игрока, но я их убрал в Photoshop’е. Когда Сеня увидел эту фотографию, то подумал, что перед ним фотомонтаж. Он до сих пор не может поверить, что так подаёт.

Когда снимаешь спорт, отвратительны пустые трибуны, балконы полосками, реклама, она яркая и идёт внизу. Это омерзительно. Надо выбирать такую точку, чтобы это всё не бросалось в глаза. Если есть трибуны, нужно забираться наверх. По крайней мере, на фоне площадки всё ненужное будет отсечено.

Это наша сборная и Капрара. Казалось бы, одни спины и непонятно кто. Но это композиционная фотография, она получилась только благодаря тому, что ничего лишнего в кадре нет. За счёт этого создаётся настроение.

Фон должен работать или не отвлекать. В школьном зале обязательно есть какой-нибудь баскетбольный щит, окна «полезут», шведская стенка… В этом случае нужно снимать волейбол внизу. Если есть глухая стена, то снимать блок и другие элементы наверху на её фоне. Всегда заходишь в зал и сразу понятно, откуда снимать, все точки уже видишь. Хороший фон может быть, если использовать электронное табло при сильном увеличении. Там размывается фон и получается что-то такое нереальное.

Простыми камерами можно снять массу вещей. То же награждение: придумать необычные позы, обернуться всем сеткой. Например, когда снял группу и говоришь: «Спасибо», – в этот момент не надо опускать камеру, нужно подождать, когда они расходятся. Могут получиться интересные кадры. Кого-то, наверное, и не будет видно, но настроение передастся. Любопытные кадры могут возникать перед матчем, на разминке.

Бывают какие-то курьёзные моменты. Абсолютный сюр: ставит блок здесь, а тут висит мяч, никого рядом нет.

В профессиональном волейболе в момент перерыва бывают очень смешные танцующие девицы. Волей-неволей они крутятся вокруг этих ребят, потому что те с деньгами, «упакованы», многие не женаты. Когда будете на соревнованиях, обратите внимание на эти взаимоотношения. Очень интересно. Правда, к таким девицам не особенно серьёзно относятся.

Я сижу под стойкой и не глядя вытягиваю руку, ставлю автофокус. Этот кадр можно снять и мыльницей, у которой есть хороший трансфокатор.

МАСТЕРСТВО

– Есть ли какая-то обязательная составляющая удачной фотографии?

– Самое главное – снимать надо не то, что видишь, а то, что чувствуешь. Это достигается упражнениями. Нужно много фотографировать, разбирать свои ошибки: почему ты чувствовал одно, а получилось другое? Часто так бывает, что ты видишь в комплексе: запахи, настроение. Ты нажал кнопку, зафиксировал, а когда смотришь на фотографию, то вспоминаешь, что чувствовал, но ты не передал этого. Можно просто встать и сфотографироваться на фоне пирамиды Хеопса. Но если человек весь в поту, язык на плече, и сзади пирамида Хеопса, то тогда сразу понятно: допёрли, жара дикая. Всё передано – этого надо добиваться. Добиваться, чтобы запахи доходили, чтобы фотография о чём-то говорила.

Я обратил внимание, что этот бразилец целует перед подачей мяч. Любопытно.

– Вам больше нравится снимать элементы игры или эмоции?

– Всё зависит от того, какая цель. Когда её нет, съёмка получается серой. В Риме я залез под самый потолок. Что-то меня заставило стать на сиденье. Человек ниже меня не увидел бы те дикие тени, которые появлялись на площадке. Они красивые, но нужно ведь, чтобы с ними был какой-то момент. Вот я поснимаю матч, какую-то обязаловку и тут же бегу наверх, потому что появилась задача совместить тени и какой-то момент игры. Они сыграли пять партий, а показалось, что 10 минут прошло. Ты ищешь, ты знаешь, что хочешь. Это самое ценное. И тогда рано или поздно повезёт.

Я три года ездил на Уимблдон с целью снять падение так, чтобы под объектив, и мяч не улетел, и лицом ко мне. Там чаще всего падают: травка – люди не боятся. Я снимаю, к примеру, долгое время падение, но спортсмен никак не падает. А вот он прыгает хорошо, дай-ка я сниму прыжок. И как только переворачиваешь фотоаппарат, он тут же начинает падать. Падает под горизонталь, и всё режется. Это постоянно! Как только ты предаёшь свою идею, тебя тут же наказывают.

– Что сложнее всего снимать в волейболе?

– Игру в защите, потому что непонятно, где она будет происходить. Сетка даёт какие-то координаты: через эти девять метров будут нападать. Но где будет защита, ты не знаешь: куда скинут или куда ударят, будет ли у тебя стоять тот объектив, который годится.

Это на последней Олимпиаде. Уходящий мяч. Повезло, что у меня был зум 70-200.

Также непросто снимать лицо нападающего со стороны блока. Обычной камерой это не сделаешь. Во-первых, не хватит возможностей снять так крупно. Во-вторых, это сделать технически непросто. Должна быть установлена точечная резкость. Если бы она наводилась по всему кадру, то резким был бы блок. Эту точку держать на лице очень сложно. Часто бывает много брака, но ты идёшь на риск, и, может, с одного матча пара кадров будет. Не надо бояться брака.

– В чём особенность съёмки женского волейбола?

– Женский волейбол я меньше снимал. В основном, у нас за это отвечает Андрей Голованов. У женщин интересны их причуды, которые у каждой есть. Катя Гамова выдёргивает руку вверх, когда все вместе их кладут. Женский волейбол легче снимать, он не такой быстрый, там больше защиты, но его и интереснее снимать. Хотя это всё равно, что для физика-кибернетика таблица умножения. Я снимал и детский волейбол. Но там даже не волейбол, а какое-то другое название нужно искать.

– У Вас есть любимый волейбольный клуб?

– Нет, ни одной любимой команды нет ни в каком виде спорта. Есть люди, которых я люблю. Например, в борьбе – Саша Карелин. Человек, который ненавидит журналистов, особенно фотографов, но мы подружились. Когда ты любишь человека, очень сложно снимать, если он воюет с кем-то. Ты начинаешь переживать, и это очень мешает. Я просто не имею права испытывать то, что испытывают болельщики. Слава богу, что я не люблю спорт, это позволяет мне улететь наверх и смотреть на них, как на козявок. Иначе я все эмоции выкину в зал и ничего не останется в фотографии. Это закон. Ближе к концу партии или матча особенный накал эмоций. Поэтому в конце лучше снимать их, а не игру. Ты знаешь, что Вербов наиболее активный в команде, он заводит всех. Ты уже следишь за ним, потому что он подскакивает, прыгает на кого-то. Хамутцких тоже. Ты изучил игроков, знаешь, как они радуются. У теннисистов есть те, кто падает, когда выигрывает, значит, надо горизонтально ставить камеру. А есть люди, которые выкидывают ракетку, встают на колени.

Это один из первых матчей Жибы за «Искру». Я за ним следил, потому что пришёл снимать только его. Он сделал так один раз и больше никогда не делал. У него есть эта фотография. Он так смеялся, когда увидел!

Беседовала Даша Саркисян

Кубок ЛВЛ-2024

ДЛВЛ 2023-2024

В первый раз на нашем сайте?

Дни рождения